Слышала песню давно, не уверена в точности слов. Но на то песня и народная: всяк своё словечко вставить норовит. Не поручусь, что её точно пели в Ковырино, но думаю, что-то подобное пели. Во всяком случае, и в наши дни смысл этой песни актуальности не потерял.
Мужик жёнке досаждал, всё работой попрекал:
«Хорошо тебе сидеть, за ребятами глядеть,
А по дому управлять - всё равно, что отдыхать!
Я же в поле работаю, весь день отдыха не знаю!
Раз жена не удержалась и работой поменялась.
Утром жёнка - в поле жать, мужик – в доме обряжать.
Нужно печку затопить, да квашонку замесить,
Бельецо перестирать, ребятишек искупать.
Только тесто замесил – котик в избу заскочил,
Кринку со стола сронил, на пол молочко разлил.
Мужик за котом погнался, за порожек запинался,
Куль с мукою уронил и всю избу побелил!
Пока в доме прибрался, на дворе уж день занялся.
Коровёнки не доёны, а телятки не поёны,
В хлеве жалобно мычат, в дверь копытами стучат!
Поросёнок в щель забрался – на весь двор разверещался.
Козочки плетень сломали, в огороде побывали,
Грядки с луком потоптали и капусту пощипали.
Пёсик со цепи сорвался да за курами погнался,
Коршун с неба налетал и цыпляток похватал.
Петух с гусем подрались – в воздух перья поднялись!
Мужик в избу со двора – в избе новая беда:
Огонь в печке загасился, в угольки оборотился,
Хрюшка в избу забежала, да квашонку и сожрала.
Дети на полу сидят и на всю избу кричат!
Мужик за сердце схватился и на лавку повалился!
Жена с поля возвратилась – во дворе перекрестилась,
А как в горницу вбежала - от испугу задрожала:
Сидит муж, как лунь седой, с виду точно неживой,
Ребятишки просят есть, а в избе ни встать, ни сесть!
Тут мужик и повинился, перед жёнкой извинился:
«Ты жена прости меня, буду в поле робить я!»
| 
